Можно ли назвать архитектуру застывшей музыкой?

Архитектуру называют «застывшей музыкой». Наверное, мы не ошибемся, если дополним, что архитектура - это музыка и время.  Двух одинаковых городов, как и двух одинаковых людей, не бывает. В чем-то похожи, но все-таки разные. Порой с самой первой минуты попадаешь под очарование тесных улочек или горящих неоном небоскребов, а иногда город отталкивает грубо и закрывает свое лицо. С чем это связано - с нашим внутренним «я», далекой прошлой жизнью или историей города, невидимой аурой, окутавшей его самого? Можно ли представить Париж без Эйфелевой башни? А Лондон - без Биг-Бена и Тауэра? И разве не уникален силуэт каждого из трех доминирующих в центре Санкт-Петербурга сооружений - Адмиралтейства, Петропавловской крепости и Исаакиевского собора? А комплекс пирамид в Гизе, афинский Акрополь, римский Форум, Великая Китайская стена, Собор Парижской Богоматери, Тадж-Махал, Исаакиевский собор, Кижи... Но часто ли мы задумываемся о том, кто автор этих грандиозных сооружений, определяющих лицо города? Эйфелю повезло - башня названа его именем. Но далеко не каждый вспомнит зодчего, спроектировавшего собор Святого Павла в Лондоне, Зимний дворец в Санкт-Петербурге или замок «Новый лебединый камень». И еще один парадокс - знаменитые постройки зодчих словно заменили им лицо. Вы без труда отыщете в любой энциклопедии изображение Эйфелевой башни и наверняка не найдете портрета самого Гюстава Эйфеля. 

Потому что в ней есть своя гармония, и она непреходящая во времени.