Почему в конце 19 века Англия теряет звание "Мастерской мира"?

В 19-20 веках Великобритания заслуженно считалась "мастерской мира", производя почти все возможные виды товаров. Однако в последнее время бывшая супердержава известна лишь своими банками да раздутым рынком недвижимости. Колумнист The Guardian Адитья Чакраборти задается вопросом - куда исчезли знаменитая британская индустрия и рабочий класс? За последние 30 лет британская промышленность сократилась в размерах на две трети. По масштабам деиндустриализации Великобритания превзошла любое другое крупное государство мира. Это было сделано во имя экономической модернизации – но что же пришло на смену? До того, как переехать в Йель и стать автором исторических бестселлеров, Пол Кеннеди рос на берегах Тайна (реки, на которой стоит Ньюкасл – прим. переводчика) в 50-60-е годы. "Это был мир шума и грязи", - вспоминает он. Основной производственной отраслью там было судостроение. Отец и дядья Кеннеди работали котельщиками в Уоллсенде. В прошлом году ученый прочитал лекцию, на которой поделился своими воспоминаниями о том времени. "От производства товаров люди испытывали чувство глубокого удовлетворения. Причем это касалось и тех, кто предоставлял услуги – будь то местные банковские служащие или дизайнеры. Когда Swan Hunter спускала на воду новое судно, все ребята из местной школы приходили, чтобы посмотреть на творение своих отцов. Когда мы смотрели через решетку забора, каждый видел дядю Мика, дядю Джима или своего папу. Это чувство единого, созидающего товарищества было удивительным". Прогуливаясь по Уоллсенду пару недель назад, я не заметил ни одного спускающегося на воду или хотя бы строящегося корабля. Гигантская верфь Swan Hunter, о которой упоминал Кеннеди, была закрыта несколько лет назад. На ее месте осталось только несколько акров грязной пустоши, на которые до сих пор не нашлось покупателя. Конечно, там все еще можно найти промышленные предприятия, и они вроде бы выглядят так, как и должны: мужчины в комбинезонах стоят у станков, туда-сюда разъезжают грузовики. Однако если присмотреться, всей этой производственной суеты стало гораздо меньше. Сейчас самый большой промышленный объект на одном из бывших предприятий Ньюкасла – это химчистка. На другом – склад с изоляционными материалами. Директор одной из все-таки сохранившихся фабрик Том Кларк сходил со мной на набережную Тайна – сердца промышленной лихорадки, упоминаемой Кеннеди. "В радиусе нескольких миль от нас не производится вообще ничего", - говорит он, указывая на реку. На своей фирме Pearson Engineering Кларк представил меня инженеру-гальванику по имени Билли Дэй. Сейчас ему 51, но начал он работать в компании с 16 лет. Его 23-летний сын Уильям сидит без работы, несмотря на попытки устроиться на десятки предприятий. С гибелью местной промышленности не так-то легко найти себе работу. "Неудивительно, что молодым ребятам нечем заняться, - говорит Дэй. – Мы потеряли целое поколение". И такая картина по всей стране – на северо-западе, в Мидлендсе, наконец, в старых промышленных кварталах Лондона. Но на северо-востоке, где раньше добывали уголь, плавили сталь, спускали на воду корабли и делали многое другое, этот упадок представлен в наиболее концентрированном виде. Это процесс, который я назвал деиндустриальной революцией, когда целые производящие регионы и классы выброшены на обочину. Об этом мало говорят по телевизору, но в британских экономических кругах основные темы дебатов – почему разница в доходах выросла столь резко и почему страна до сих пор находится в режиме экономического спада. Катастрофические цифры безработицы, опубликованные 16 ноября – тоже часть этого процесса. И когда Дэвид Кэмерон и Винс Кейбл (министр по делам бизнеса и инноваций Великобритании - прим. переводчика) громко рекламируют свою кампанию в поддержку британской промышленности, они игнорируют жалкое состояние, в котором находится этот сектор экономики.