С1.Какие подробности внешнего облика и движений Григория в приведенном фрагменте передают его внутреннее состояние? С3.В каких произведениях русской литературы встречаются сцены последнего прощания персонажей с самым близким им...

С1.Какие подробности внешнего облика и движений Григория в приведенном фрагменте передают его внутреннее состояние? С3.В каких произведениях русской литературы встречаются сцены последнего прощания персонажей с самым близким им человеком и в чем сходство и различие этих сцен с приведенным фрагментом? Фрагмент: Верстах в двух от хутора Григорий круто свернул с дороги, спус­тился к яру, спешился и принял на руки Аксинью, бережно положил ее на землю. Он снял с нее теплую кофту, разорвал на груди легкую ситцевую блузку и рубашку, ощупью нашел рану. Пуля вошла Аксинье в ле­вую лопатку, раздробила кость и наискось вышла под правой клю­чицей. Окровавленными трясущимися руками Григорий достал из переметных сум чистую исподнюю рубашку, индивидуальный пакет. Он приподнял Аксинью, подставил под спину ей колено, стал перевя­зывать рану, пытаясь унять хлеставшую из-под ключицы кровь. Кло­чья рубашки и бинт быстро чернели, промокали насквозь. Кровь текла также из полуоткрытого рта Аксиньи, клокотала и булькала в горле. И Григорий, мертвея от ужаса, понял, что все кончено, что самое страшное, что только могло случиться в его жизни, — уже случилось... По крутому склону яра, по тропинке, пробитой в траве и усеян­ной овечьими орешками, он осторожно спустился в яр, неся на руках Аксинью. Безвольно опущенная голова ее лежала у него на плече. Он слышал свистящее, захлебывающееся дыхание Аксиньи и чувство­вал, как теплая кровь покидает ее тело и льется изо рта ему на грудь. Следом за ним сошли в яр обе лошади. Фыркая и гремя удилами, они стали жевать сочную траву. Аксинья умерла на руках у Григория незадолго до рассвета. Со­знание к ней так и не вернулось. Он молча поцеловал ее в холодные и соленые от крови губы, бережно опустил на траву, встал. Неведомая сила толкнула его о грудь, и он попятился, упал навзничь, но тотчас же испуганно вскочил на ноги. И еще раз упал, больно ударившись обнаженной головой о камень. Потом, не поднимаясь с колен, вынул из ножен шашку, начал рыть могилу. Земля была влажная и подат­ливая. Он очень спешил, но удушье давило ему горло, и, чтобы легче было дышать, он разорвал на себе рубашку. Предутренняя свежесть холодила его влажную от пота грудь, и ему стало не так трудно рабо­тать. Землю он выгребал руками и шашкой, не отдыхая ни минуты, но пока вырыл могилу глубиной в пояс — ушло много времени. Хоронил он свою Аксинью при ярком утреннем свете. Уже в могиле он крестом сложил на груди ее мертвенно побелевшие смуг­лые руки, головным платком прикрыл лицо, чтобы земля не засы­пала ее полуоткрытые, неподвижно устремленные в небо и уже на­чавшие тускнеть глаза. Он попрощался с нею, твердо веря в то, что расстаются они ненадолго... Ладонями старательно примял на могильном холмике влажную желтую глину и долго стоял на коленях возле могилы, склонив голо­ву, тихо покачиваясь. Теперь ему незачем было торопиться. Все было кончено, В дымной мгле суховея вставало над яром солнце. Лучи его се­ребрили густую седину на непокрытой голове Григория, - скользили по бледному и страшному в своей неподвижности лицу. Словно пробудившись от тяжкого сна, он поднял голову и увидел над собой черное небо и ослепительно сияющий черный диск солнца.