В чем трогизм судьбы героя Ионы из рассказа Чехова "тоска"

Извозчик Иона Потапов просидел в ожидании седока почти с утра до позднего вечера. И он сам, и его лошадь покрылись пластами снега. Вечером наконец объявляется седок, какой-то военный: — Извозчик! На Выборгскую! Лошаденка начинает передвигать своими палкообразными ногами. На Иону кричат: — Куда прешь?.. Права держи! — Ты ездить не умеешь! Права держи! — сердится военный. Иона шевелит губами, хочет что-то сказать, но из горла не вырывается ничего, кроме сипенья. — А у меня, барин, тово... сын на этой неделе помер. — Гм!.. Отчего же он умер? — А кто ж его знает? Должно, от горячки... Три дня полежал в больнице и помер... Божья воля! Седок поторапливает Иону — ему нет никакого дела до переживаний извозчика. Потом Иону нанимает веселая компания — всего за двугривенный. Цена не сходная, но уж все равно — были бы седоки. Компания издевается над изношенной шапкой извозчика, над его кобылой, непотребно ругается... Но и этим людям пытается Иона рассказать о своем горе. Однако они только бранятся да хохочут. Нет им дела до горького признания: «Смерть дверью обозналась... Заместо того, чтоб ко мне идтить, она к сыну...» «Глаза Ионы тревожно и мученически бегают по толпам, снующим по обе стороны улицы: не найдется ли из этих тысяч людей хот один, который выслушал бы его? ... Тоска громадная, не знающая границ». И сам Иона не понимает своей тоски «И на овес не выездил, — думает он. — Оттого-то вот и тоска. Человек, который знающий свое дело... который и сам сыт и лошадь сыта, завсегда покоен...» Никто не хочет выслушать Иону: как заболел сын, как мучился, что сказал перед смертью. В деревне осталась дочка Анисья — и про нее бы поговорить. «Слушатель должен охать, вздыхать, причитывать... А с бабами говорить еще лучше. Те хоть и дуры, но ревут от двух слов». Иона идет проведать в конюшню лошадь, кормит ее с рук сеном и рассказывает ей все. «Лошаденка жует, слушает и дышит на руки своего хозяина...»