Поиски пути в рассказе Чехова "Крыжовник"

Действительно, пошлость и мещанство жизни людей — вот чем наполнены рассказы Чехова (в основном сатирические, а не юмористические), вот против чего он восстает и что обличает в своих произведениях «Крыжовник», «Ионыч», «Душечка», «Человек в футляре», «Палат № 6″ и многих других.  А знаем ли мы, что такое пошлость, мещанство, мещанский образ жизни? В словаре пошлостью называется все низкое в нравственном отношении, то есть деградировавшее, а мещанами — людей с мелкими, сугубо личными интересами, с узким кругозором и неразвитым вкусом. Такое понимание пошлости и мещанства мы видим прежде всего рассказе „Ионыч“, в котором знакомимся с Дмитрием Старцевым, врачом, назначенным в уездную земскую больницу. В начале рассказа это хороший врач, прекрасно выполняющий свои обязанности: год он проводит в „трудах и одиночестве“. Молодой, целеустремленный, мечтательный, с высокими идеалами — таким нам рисуется главный герой. Он терпеть не может „картежников, алкоголиков, крикунов“ — обывателей города, которые долгое время раздражали Старцева „своими разговорами, взглядами на жизнь и даже своим видом“. Доктор не вписывается в эту общую массу. Он другой. „Где же пошлость и мещанство? Что обличает Чехов в этом рассказе?“ — спросите вы. В рассказе"Крыжовник» деградация героя показана почти с самого начала произведения. Тоска, незанятость, ощущение пустот жизни и одиночества привели к тому, что наш герой — Николай Чимша-Гималайский — решил купить усадебку и посадить там крыжовник. И эта мечта, а позже — навязчивая идея, заставляет нашего героя жить впроголодь. Круг интересов этого героя замкнулся на одном — на покупке дома: «Он чертит план своего имения, и всякий раз у него на плане выходило одно и то же: а) барский дом, б) людская, в) огород, г) крыжовник». Можно даже сказать, что главное его устремление — не покупка дома, а наличие крыжовника, своего крыжовника.  И вот мечта Гималайского сбылась, и нашему новоиспеченному барину уже и нужно только, чтобы его называли «ваше высокоблагородие» и кормили досыта. А самое главное, чтоб под рукой всегда был кислый твердый крыжовник с собственного огорода. «Вот так и становятся мещанами!» — думаем мы. Одна мечта, стремление к ее исполнению сделали жизнь нашего героя настолько скудной, что он «опустился» нравственно, морально. И мы не рады за него, а, скорее, презираем. Высокая цель, желание, мечта должны не способствовать деградации человеческой души, а наоборот, делать ее возвышеннее, целеустремленнее, благороднее. А тут — пошлость и ограниченность, замкнутость на личном интересе.  Как же схожи образы Чимши-Гималайского и Оленьки из рассказа Чехова «Душечка»! Только если в рассказе «Крыжовник» звучит яркая и обличительная насмешка, ирония, то в рассказе «Душечка» мы чувствуем другое (иное) отношение автора к героине, его ироническое и, в то же время, презрительное отношение к ней. Да, Душечка тоже зациклена на одном интересе, да, она ограничена и замкнута. Чем? В чем? Почему? Своим стремлением обязательно кого-то любить. Сначала это был антрепренер Кукин, затем — управляющий лесным складом Василий Андреевич Пустовалов, потом — ветеринар, после побега которого «сама Олечка постарела, подурнела…»  Но самое главное — у героини не было своего мнения, и это -самое страшное. Душечка настолько была ограничена, что могла выражать только чье-то мнение, а своего не имела. У героини не было своей жизни, своих взглядов, а была лишь душа, которая потом полностью была отдана другим людям. Главным для нее было заботиться о ком-то, выражая чье-то мнение, соглашаться с ним. Как такового, человека Оленьки, дочери отставного коллежского асессора Племянникова, не было. В рассказе, думается, показаны не постепенное оскудение души героини, не ее нравственная деградация. Автор обратил внимание на самое страшное, что может быть, — отсутствие как души как таковой, отсутствие, как такового, своего мнения, отсутствие настоящего человека. Из рассказа в рассказ Чехов смело и безбоязненно рисует то, что его окружает. Рисует страшное в ярких иронических красках, скрывая за этим свою боль и обиду, презрение к пошлости и мещанству человеческой жизни, а самое главное — человеческой души. И мы с ужасом взираем вокруг себя и понимаем: пошлость и мещанство никогда не изживут себя, они часть этого мира, они — его порождение. И пока сама наша жизнь, действительность не перестанет «рождать» ограниченных и безнравственных людей, одной из основных тем русского литературы будет тема: «пошлость пошлого человека».