Сочинение по повести История одного города

Салтыков -Щедрин мой любимейший писатель. Он был настолько велик, что сам в это свое величие не верил, и, писал свои произведения как сказки, мол чего только не насочиняешь. Его философия и трезвость оценок были настолько убийственными для любой власти, что он не стал своим ни в каком веке процветания России. Он хотел такую Россию, что до сих пор и представляется среднему человеку очень туманно. Величайшим его произведением была именно повесть "История одного города". Эта история настолько органична и достоверна, насколько и сказочна:       "Давно уже имел я намерение написать историю какого-нибудь города (или края) в данный период времени, но разные обстоятельства мешали этому предприятию. Преимущественно же препятствовал недостаток в материале, сколько-нибудь достоверном и правдоподобном. Ныне, роясь в глуповском городском архиве, я случайно напал на довольно объемистую связку тетрадей, носящих общее название "Глуповского Летописца", и, рассмотрев их, нашел, что они могут служить немаловажным подспорьем в деле осуществления моего намерения. Содержание "Летописца" довольно однообразно; оно почти исключительно исчерпывается биографиями градоначальников, в течение почти целого столетия владевших судьбами города Глупова, и описанием замечательнейших их действий, как-то: скорой езды на почтовых, энергического взыскания недоимок, походов против обывателей, устройства и расстройства мостовых, обложения данями откупщиков и т. д. Тем не менее даже и по этим скудным фактам оказывается возможным уловить физиономию города и уследить, как в его истории отражались разнообразные перемены, одновременно происходившие в высших сферах" "уловить физиономию города и уследить, как в его истории отражались разнообразные перемены, одновременно происходившие в высших сферах" -  в этом "в уловить физиономию" и есть весь гений Салтыкова - Щедрина. Все повествование идет в двух параллельных плоскостях. С одной стороны - абсолютная достоверность, с другой - полная сказочность сюжета. Такого сочетания мне не встречалось нигде в мировой литературе. Нет веры в деталях, но есть полная вера в глобальном. "Въехал в город на белом коне, упразднил науки и сжег гимназии" - неповторимый шедевр! Гипербола. Но, если знаешь историю чиновничества России - то ничего невероятного.  А каков язык! Читая его не сразу понимаешь, что псевдокрестьянский язык им выдуман. Он настолько органичен, что читая: - "Был, говорит он, в древности народ, головотяпами именуемый, и жил он далеко на севере, там, где греческие и римские историки и географы предполагали существование Гиперборейского моря. Головотяпами же прозывались эти люди оттого, что имели привычку "тяпать" головами обо все, что бы ни встретилось на пути"  - не сразу видишь невозможность такого жизнеукладства, и, одновременно, полную ее реальность в Руси. Каждое его произведение, в том числе и "История одного города" - мировой шедевр -   кажется тонким издевательством над тупым крестьянином. До определенного момента. Этот момент истины наступает в разных произведениях по-разному, но неизбежен. И тогда становится совершенно очевидным - не крестьян он бичует, а тех, кто старательно делает их такими. А его опись градоначальникам! Как жаль, что его нет с нами сегодня! Какое бы богатство образов современного чиновничества он нам описал бы! И была в нем вера в счастливое решение проблем города Глупова: "Оно пришло...    В эту торжественную минуту Угрюм-Бурчеев вдруг обернулся всем корпусом к оцепенелой толпе и ясным голосом произнес:    -- Придет...    Но не успел он договорить, как раздался треск, и бывый прохвост моментально исчез, словно растаял в воздухе.    История прекратила течение свое". История прекратила течение свой. Но только для Угрюм-Бурчева. Народ же проводил его исчезновение с треском равнодушным взглядом и принялся строить свою жизнь.