Каким настроением проникнуто стихотворение хорошее отношение к лошадям

Хорошее отношение к лошадям" (Восприятие, истолкование, оценка) Почему-то Владимира Маяковского принято считать поэтом политического, агитационного и сатирического плана. Хотя, как мне кажется, он выполнял пропагандистскую и агитационную деятельность как поденщину, как обязательную и скучную работу. Конечно же, он искренне верил тому, о чем писал, и писал здорово. Но в душе Маяковский всегда скучал по тонкой, душевной лирике. Даже в поэме «Хорошо!», насквозь проникнутой воспеванием коммунистических успехов, он не удержался от теплых поэтических фраз.  В одном из ранних стихов у Маяковского есть прекрасная и нестандартная зарисовка об эпизоде, скорее всего реально увиденном им на заледеневаем подъеме московской улицы. Вполне естественно, что он, человек, тонко и остро чувствующий, не мог вместе с толпой плебеев смеяться над несчастным животным. Не исключено, что он подошел и вмешался, сделал замечание возчику. И уже потом, как это всегда бывает у поэтов, переплавил впечатление в пронзительные строки: «Смеялся Кузнецкий, лишь я один голос свой не вмешивал в вой ему...»  Лошади действительно плачут, когда им плохо. Люди плачут чаще. Не раз каждому из нас приходится «тащить свой воз» по скользкому подъему жизненной дороги. И полно вокруг насмешников. Встречаются и наездники — палачи, готовые спустить шкуру...  Хорошее отношение к животным не всегда подразумевает хорошее отношение к людям. У Маяковского такое отношение есть.  … Глупенькая,  все мы  немного лошади.  Каждый из нас по-своему лошадь.  Как есть и юмор, и некая детскость, столь типичная для поэтов.  Может, старая и не нуждалась в няньке.  Может, и мысль ей моя показалась пошла.  Только лошадь рванулась,  встала на ноги.  И пошла,  хвостом помахивая.  Рыжий ребенок!  Пришла веселая,  стала в стойло.  И все ей казалось: она — жеребенок… Видение тонкого и сострадательного человека. Любовь, высказанная в несколько иносказательной форме. Да, Маяковский пытается подшучивать над своими чувствами. Но они все равно прорываются сквозь иронию.  И как «смирял себя, становясь на горло собственной песне», ручейками живой воды просачивалась лирика истинных чувств в нарочито грубоватых стихах.  Поэт жив и поныне, поскольку живы его многочисленные сборники. Поныне собираются люди у памятника Маяковскому, декламируют его и свои стихи — это традиция. Но этот памятник не только поэту, но и тому, что он — жертва, одна из многомиллионных ж